Синология.Ру

Тематический раздел


Кравцова М.Е.

Буддизм как социальный и культурный феномен китайского общества

5. Семантика и символика семи сокровищ вселенского правителя

Список семи сокровищ вселенского правителя приводится практически во всех его характеристиках, даваемых в канонических сутрах, околоканонических и постканонических текстах («Три мира короля Руана») и теоретико-философских сочинениях («Энциклопедия Абхидхармы»). Поэтому для выявления возможной семантики семи сокровищ тоже требуется проведение сопоставительного анализа максимально широкого круга оригинальных источников.

Первым по времени его появления и главным по его функциям во всех оригинальных источниках называется сокровище-чакра. В китайских переводах санскритский термин передается посредством нескольких стандартных терминологических сочетаний: тянь лунь бао 天輪寳, досл. «небесная сокровище-чакра», цзинь лунь бао 金輪寳, «золотая сокровище-чакра», лунь бао 輪寳, «сокровище-чакра» и цзинь лунь 金輪, «золотая чакра». Самое пространное, детализированное и вместе с тем фантазийное литературное описание чакры содержится в «Трех мирах короля Руана», где она однозначно соотносится с луной: «Когда сокровище-чакра (колесо) поднимается из вод океана и достигает уровня положения луны, наступает уже поздний вечер, темнеет — это время, когда восходит луна. Для людей, живущих в столице — резиденции царя-Чакравартина, ее появление выглядит так, словно бы восходят две луны». Однако есть все основания полагать, что описываемые в этом сочинении детали и лунарная символика чакры имеют более позднее происхождение и восходят к местным верованиям. Во всех остальных источниках чакра стандартно (см. приложение, таблица 1) определяется как предмет совершенно-округлой формы, состоящий из золота и испускающий яркое, подобно солнечному свету, сияние. Время ее появления чаще всего соотносится с утром. В памятниках изобразительного искусства чакра изображается тоже в виде круга, образованного спицами-лучами или сильно стилизованными лепестками лотоса, что делает ее похожей на солнечный диск, и помещенного, как правило, на вершине колонны или над троном Чакравартина, что вновь напоминает расположение полуденного солнца.

Версии об изначальной связи семантики колеса и, следовательно, чакры с солнцем уже высказывались в научной литературе. Не исключена также возможность генетического родства чакры с конкретной древнеиндийской (ведийской) мифологемой — солярной колесницей братьев-близнецов Ашвинов: характеристика Чакравартина как возничего, управляющего колесницей с двумя колесами («колесом государства» и «колесом Учения»), и наделение чакры способностью транспортировать по воздуху Чакравартина и его войска.

Однако в рамках учения о Чакравартине мифолого-религиозные истоки чакры никак не оговариваются, и она выступает воплощением и олицетворением самой стихии солнца. В этом правомерно усматривать имплицитное опротестовывание разбираемым учением предшествующих (индуистских) верований и культов. В целом очевидно, что право Чакравартина на вселенскую власть мыслилось в раннебуддийских о нем представлениях легитимированным самой природой и без дополнительной санкции какого-либо конкретного божественного персонажа.

Характеристики следующего из семи сокровищ — сокровища-слона — отличаются заметно большим, чем сокровища-чакры, разнообразием (см.: приложение, таблица II). Из этих характеристик явствует, что символика сокровища-слона не ограничивается воплощением воинского могущества Чакравартина (точка зрения, принятая в научной литературе), а имеет несколько семантических ассоциаций. Во-первых, отчетливо проступают ассоциативные связи сокровища-слона с атмосферными явлениями (способность к полету, цветовые характеристики частей его тела, отвечающие колористическим приметам природных явлений) и луной, о чем свидетельствует его имя, приведенное в палийской «Сутре о Великом владыке» — «Изменения луны» (Упосатхо).

Во-вторых, за счет белого цвета туловища сокровища-слона (в ранних китайских переводах эта его характеристика входит в терминологические обозначения сокровища-слона — бай сян бао 白象寳, «сокровище  — белый слон») возникают ассоциации его образа с образом белого слона Индры, считавшегося в древнеиндийской мифологии главным из четырех космических слонов-дигнагов, поддерживающих землю с четырех сторон света. Сходство сокровища-слона с мифологическими слонами-дигнагами усиливается благодаря их «многобивневости»: сокровище-слон наделяется шестью бивнями (характеристика в переводе Ань Ши-гао), слоны-дигнаги — четырьмя.

В-третьих, образ сокровища-слона в том виде, в каком он рисуется в некоторых китайских переводах, почти полностью совпадает с образом слона бодхисаттвы мудрости Самантабхадры (кит. Пусянь 普賢), который тоже мыслился белого цвета и с шестью бивнями. Намеки на связь сокровища-слона с идеей мудрости содержатся и в ряде других его характеристик (описание внутреннего состояния Чакравартина после обретения им сокровища-слона в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах»). Все это позволяет предположить генетическое родство образа сокровища-слона с культом древнеиндийского бога мудрости Ганеши, изображавшегося со слоновьей головой.

В-четвертых, прослеживаются («Сутра о словах Будды о семи сокровищах») ассоциации сокровища-слона с севером — пространственной зоной, осмысляемой в раннебуддийской космографии в качестве «благого места» (подробно см. далее).

Подобная смысловая полифоничность сокровища-слона проистекает, возможно, из гетерогенности его образа, который мог складываться в рамках различных вариантов представлений о вселенском правителе, исходя из разных национальных мифологем. Тем не менее очевидно, что образ сокровища-слона тоже имеет архаико-мифологические истоки, а в каноническом варианте учения о Чакравартине он выступает олицетворением природных стихий, мироподдерживающего (слон-дигнаг) космического начала и мудрости.

Обретение Чакравартином сокровища-слона сопровождается церемонией его испытания: ранним утром царь выезжает верхом на сокровище-слоне из столицы и совершает путешествие к берегам океана, успев возвратиться в столицу к обеду. Хотя никаких других подробностей об этом путешествии-испытании в текстах не сообщается, его правомерно соотносить с походами Чакравартина (вселенский правитель вновь предстает перед «малыми народами», дабы продемонстрировать им свое право на верховную власть), а быстрота его исполнения согласуется с магическими способностями сокровища-слона к передвижению по воздуху.

Характеристики сокровища-коня также достаточно разнообразны (см. приложение, таблица III), и его образ обладает смысловой полифоничностью. В палийской версии «Сутры о Великом владыке» и в «Трех мирах короля Руана» его облик наделяется отчетливыми «птичьими» чертами, которые совместно с его палийским именем — «Громовая туча» (Валако) дали основание исследователям предположить происхождение образа сокровища-слона от образов древнеиндийских мифологических персонажей Дева — духов облаков, ветра и дождя. В китайских переводах указанные черты облика сокровища-слона тоже присутствуют, но в значительно менее отчетливом виде. В его характеристиках преобладают черные цветовые тона (особенно цвет гань 紺 — специфический оттенок черного цвета с красно-фиолетовым отливом) и цвет чжу 朱 (оттенок красного цвета), который в китайской мифолого-литературной традиции обычно прилагался к зооморфным существам, наделенным сверхъестественными свойствами. В некоторых китайских переводах тоже приводится имя сокровища-коня, в котором подчеркивается, напротив, его сущность как лошади — «Царь-конь с длинной гривой» (Мао ма ван 髦馬王).

Самая нестандартная трактовка образа сокровища-коня предлагается в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах», где речь идет о четверке коней, цветовая характеристика которых совпадает с древнеиндийской космогонической цветовой символикой. Обретение Чакравартином сокровища-коня тоже сопровождается церемонией его испытания, повторяющей собой путешествие-испытание сокровища-слона.

В целом правомерно предположить, что в учении о Чакравартине сокровище-конь выступал тоже персонификацией природных стихий и, возможно, четырех частей света, тем самым частично дублируя символику и функции сокровища-слона.

Сокровище-драгоценность (санскр. мани) в китайских переводах передается посредством нескольких терминологических вариантов: мани бао 摩尼寶, чжу бао 珠寶, досл. «сокровище-жемчужина», шэнь чжу бао 神珠寶, «сокровище-божественная жемчужина», мин юэ чжу бао 明月珠寶, «ясно-лунная сокровище-жемчужина». Во всех приведенных терминологических сочетаниях однозначно указывается на ассоциации сокровища-драгоценности с луной. Лунарная семантика сокровища-драгоценности подтверждается другими ее характеристиками, которые в данном случае (как и для сокровища-чакры) образуют в целом стандартный ряд (см. приложение, таблица IV), а также особенностями церемонии ее испытания, которая воспроизводится в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах». Следовательно, в каноническом варианте учения о Чакравартине сокровище-драгоценность выступает персонификацей луны, образуя тем самым семантическую пару с сокровищем-чакрой. В памятниках изобразительного искусства она воспроизводится редко и в виде овального по форме предмета, который держит слуга Чакравартина.

Теперь перейдем к рассмотрению антропоморфных персонажей, входящих в набор семи сокровищ вселенского правителя. В отличие от первых четырех сокровищ, которые перечисляются в строго определенном порядке, эти персонажи могут называться в различной последовательности — вначале оба министра, а затем — сокровище-жена, и наоборот.

В палийских текстах сокровище-министр, ведающий казной, обозначается через терминологическое сочетание (гахапати-ратаман), восходящее к термину «домоправитель». Функции сокровища-министра, ведающего казной, не ограничиваются, как выясняется, только его полномочиями казначея. Он выступает помощником Чакравартина во всех делах, связанных с поддержанием порядка не только в его собственной семье и резиденции, но и в экономике всей страны. Многофункциональность сокровища-министра, ведающего казною, находит отражение и в китайской терминологии, где он обозначается как цзюй ши бао 居士寳, «сокровище-чиновник [хранитель] дома», что совпадает со смыслом палийского термина; шэн фу чэн бао 聖輔臣寳, «совершенномудрый министр — помощник государя», где иероглиф фу 輔 есть устойчивый китайский социально-политический термин, прилагавшийся к третьему из четырех обязательных министров-помощников древнекитайского царя-вана. И лишь впоследствии (с перевода «Энциклопедии Абхидхармы» Сюаньцзана) в китайско-буддийском терминологическом аппарате установилось стандартное трехсловное лексическое клише — чжу цзан чэнь 主藏臣, «министр, управляющий сокровищницей/казною».

Наиболее развернутые описания этого персонажа содержатся в «Трех мирах короля Руана» и в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах», где он наделяется сверхъестественными способностями распознавать драгоценности, хранящиеся в недрах земли или скрытые клады, и распоряжаться ими, что сближает его образ с образом древнеиндийского бога богатства Куберы.

Сокровище-министр, ведающий войсками, в палийских текстах обозначается как «советник царя», конкретные функции которого остаются неясными по причине лаконичности его характеристик. Значительно более пристальное внимание уделяется этому персонажу в «Трех мирах короля Руана», где говорится, что таким министром становится старший сын царя-Чакравартина, обладающий необыкновенными природными способностями и проницательностью — «даже находясь на расстоянии 12 йоджанов (йоджан— индийская погонная мера, равная приблизительно 35 км) от происходящего, он способен вникнуть в природу и помыслы людей»; и что он исполняет функции, в первую очередь, гражданского чиновника: «следит за состоянием дел в городах, ведает всеми остальными делами королевства». В китайских переводах этот министр понимается исключительно как военачальник, что тоже находит отражение в его терминологических обозначениях. Самым употребительным в данном случае термином является трехсложное сочетание чжу бин 主兵臣 чэнь, «министр, управляющий войсками», в которое входит собственно китайский социополитический термин чжу бин 主兵, употребляемый еще в древних философских сочинениях в значении «управлять (командовать) войсками». Другие терминологические варианты — дянь бин чэнь 典兵臣, «министр, управляющий (ведающий) военными делами» (от собственно китайского термина дянь бин 典兵, «ведать военными делами страны») и дао дао чжу бин чэнь 導道主兵臣, «министр, осуществляющий руководство войсками». Одновременно в китайских текстах («Сутра о словах Будды о семи сокровищах») этот персонаж совмещает в себе образ и функции личного охранника Чакравартина, главнокомандующего войсками страны и ее защитника от любых внешних посягательств. То есть он выступает воплощением военного могущества самого вселенского правителя, его армий и государства. Хотя конкретная мифологема для сокровища-министра, ведающего войсками, не просматривается, среди божественных персонажей древнеиндийского пантеона наличествует, как известно, немало богов-воителей, а также божеств и легендарных героев, наделяемых чертами воинов и совершающих воинские подвиги. В этом смысле образ такого типа персонажа хорошо согласуется с особенностями древнеиндийской мифологии.

Сокровище-жена во всех разбираемых источниках рисуется эталоном женской красоты, символом наслаждений (кама), носительницей искусства любви (не только причем чувственной, но и платонической) и воплощением женских добродетелей, что особенно акцентируется в «Сутре о словах Будды о семи сокровищах». Все это позволяет видеть в данном персонаже олицетворение женского начала природы. Что касается происхождения сокровища-жены, то только в «Трех мирах короля Руана» говорится, что супругой Чакравартина становится либо земная девушка — уроженка местности Мадда (на территории современного Пенджаба), обитательницы которой славились, по древнеиндийским представлениям, особой красотой; либо дева, прибывшая (прилетевшая) с севера, осмысляемого, как уже отмечалось выше, в качестве «благой» пространственной зоны.

В китайских текстах сокровище-жена обычно передается через сочетания нюй бао 女寳, «сокровище-женщина/супруга», и юй нюй бао 玉女寳, «сокровище — нефритовая женщина», в последнем из которых может содержаться намек на божественную сущность этого персонажа. Дело в том, что сочетание юй нюй есть распространенная в китайской культуре мифологема. Оно использовалось в качестве имени собственного конкретной богини — Нефритовая дева (Юй-нюй 玉女), вдохновительницы и покровительницы эзотерических мистерий, культ которой утвердился как раз в III—IV вв. (то есть в тот исторический период, к которому относится большинство разбираемых текстов); а также для обозначения низовых божеств даосского пантеона — дев-небожительниц, прислужниц и помощниц бессмертных высших рангов.

Итак, семь сокровищ вселенского правителя безусловно восходят к древним национальным мифологическим представлениям и даже образам конкретных божественных персонажей. Однако их родство с древними верованиями и культами в текстах никак не оговаривается, и все семь сокровищ показываются воплощением и олицетворением природных стихий и человеческих потенциальных способностей. Это означает, что в рамках учения о вселенском правителе был создан принципиально новый для архаико-религиозного типа мышления образ светского иерарха, право которого на верховную власть санкционировалось самой природой, и который, следовательно, не нуждался в поддержке конкретных божественных персонажей, что, в свою очередь, делало излишними соответствующие культы, литургию и обслуживающих их духовных лиц. В условиях древнеиндийского общества, в котором господствующее положение занимала варна брахманов, указанные приметы учения о вселенском правителе означают, что в нем опротестовывалось именно брахманское сословие и светский иерарх ставился вне собственно религиозных систем.

Новые существенные детали, касающиеся историко-культурных истоков учения о вселенском правителе и его связей с древнеиндийскими мифолого-космологическими представлениями, обнаруживаются при семантическом анализе путешествий-походов Чакравартина.

 [Вверх ↑]
[Оглавление]
 
 

Новые публикации на Синологии.Ру

Тоумань уходит на север: критический анализ сообщения «Ши цзи»
Роковой поход Ли Лина в 99 году до н. э.: письменные источники, географические реалии и археологические свидетельства
Азиатские философии (конференция ИФ РАН)
О смысле названия знаменитой поэмы Бо Цзюй-и Чан-хэнь гэ
Дух даосизма и гуманитарная (жэнь-вэнь) этика



Синология: история и культура Китая


Каталог@Mail.ru - каталог ресурсов интернет
© Copyright 2009-2024. Использование материалов по согласованию с администрацией сайта.