Синология.Ру

Тематический раздел


Ван Янмин. Запись о посвященном канонам зале библиотеки у горы [Гуй]цзи [1525 г.]

 
 
«Цзи шань шу юань цзунь цзин гэ цзин», сокр. «Цзунь цзин гэ цзи» [1] – перевод эссе Ван Янмина, вошедшего в антологию образцовой литературы «Шедевры прозы древнего стиля» («Гу вэнь гуань чжи», 1695 г.).
 
Каноны суть постоянный Путь (дао). Как находящийся на небе (см. Тянь [1]) он называется предопределением (см. Мин [1]). Как даруемый человеку он называется природой (см. Син [1])[2]. Как владычествующий в теле он называется сердцем (см. Синь [1]). Сердце, природа и предопределение суть единое, которое пронизывает людей и вещи, достигает [всех] четырех морей, наполняет небо и землю, простирается на древность и современность. Нет ничего, чем бы [оно] не обладало. Нет ничего, что бы [с ним] не совпадало. Нет ничего, что бы [в нем] изменялось. Это есть постоянный Путь (дао).
 
Когда он отвечает реакцией на воспринятое, тогда предстает в виде соболезнования и сострадания, стыда и негодования, отказа [себе] и уступки [другому], утверждения и отрицания[3]. Когда он обнаруживается в делах, тогда предстает в виде родственной близости между отцом и сыном, в виде должной справедливости (см. И [1]) между правителем и подданными, в виде различий между мужем и женой, в виде последовательности между старшими и младшими, в виде доверия между друзьями и товарищами. Все это: сочувствие и жалость, стыд и негодование, отказ и уступка, утверждение и отрицание, а также родственняя близость, упорядоченность отношений, различия и доверие, — суть [единое], именуемое сердцем, природой, предопределением. Оно пронизывает людей и вещи, достигает [всех] четырех морей, наполняет небо и землю, простирается на древность и современность. Нет ничего, чем бы [оно] не обладало. Нет ничего, что бы [с ним] не совпадало. Нет ничего, что бы [в нем] изменялось. Это есть постоянный Путь (дао) (в издании [293, цз. 7, с. 65] повтор фразы. – А.К.).
 
Говоря о нем в действиях сил инь и ян, спаде и росте, называют это «Переменами» (см. Чжоу и). Говоря о нем в проведении государственных законов и уставов, политических и судебных дел, называют это «Писаниями» (см. Шу цзин). Говоря о нем в проявлениях песнопений и декламации, нрава[4] и чувств, называют это «Стихами» (см. Ши цзин). Говоря о нем в складывании стройности и принципосообразности, выдержанности и культурности, называют это «Благопристойностью» (см. Ли цзи). Говоря о нем в рождении радости и веселья, умиротворенности и спокойствия, называют это «Музыкой» (см. Юэ цзин). Говоря о нем в различении откровенного и фальшивого, превратного и правильного, называют это «Вёснами и осенями» (см. Чунь цю). Все названное, начиная от действия в силах инь и ян, росте и спаде и кончая различающей ролью относительно откровенного и фальшивого, превратного и правильного, есть единое, именуемое сердцем, природой, предопределением, которое пронизывает людей и вещи, достигает [всех] четырех морей, наполняет небо и землю, простирается на древность и современность. Нет ничего, чем бы [оно] не обладало. Нет ничего, что бы [с ним] не совпадало. Нет ничего, что бы [в нем] изменялось. Это и называется «Шестью канонами». «Шесть канонов» не суть что-либо иное. Но суть постоянный Путь (дао) моего сердца.
 
Поэтому «Перемены» описывают силы инь и ян, спад и рост в моем сердце, «Писания» описывают государственные законы и уставы, политические и судебные дела в моем сердце, «Стихи» описывают песнопения и декламацию, нрав и чувства в моем сердце, «Благопристойность» описывает стройность и принципосообразность, выдержанность и культурность в моем сердце, «Музыка» описывает радость и веселье, умиротворенность и спокойствие в моем сердце, а «Вёсны и осени» описывают откровенное и фальшивое, превратное и правильное в моем сердце.
 
Отношение благородного мужа к «Шести канонам» следующее. [Надо] добиваться того, чтобы силы инь и ян, спад и рост моего сердца вовремя в нем действовали, поэтому почитать «Перемены». Добиваться того, чтобы государственные законы и уставы, политические и судебные дела моего сердца вовремя в нем проводились, поэтому почитать «Писания». Добиваться того, чтобы песнопения и декламация, нрав и чувства моего сердца вовремя в нем проявились, поэтому почитать «Стихи». Добиваться того, чтобы стройность и принципосообразность, выдержанность и культурность моего сердца вовремя в нем складывались, поэтому почитать «Благо­пристойность». Добиваться того, чтобы радость и веселье, умиротворенность и покой вовремя в нем рождались, поэтому почитать «Музыку». Добиваться того, чтобы откровенное и фальшивое, превратное и правильное вовремя в нем различались, поэтому почитать «Вёсны и осени».
 
Ведь прежде совершенномудрые поддерживали высшие устои человеческого бытия[5]. Заботясь о последующих поколениях, изложили «Шесть канонов». Это подобно тому, что отцы и патриархи богатой семьи, заботясь о том, как бы кое-кто из их сыновей и внуков не промотал и не пустил на ветер имущество, накопленное ими в кладовых и амбарах, не впал в конце концов в нужду и обнищание и не утратил средств к самосохранению, занесли в учетные списки все то, чем располагала их семья, дабы передать по наследству, с тем чтобы от поколения к поколению имущество, накопленное ими в кладовых и амбарах, сохранялось и было в полном распоряжении, что [в свою очередь] избавило бы от горестей нужды и обнищания. На том же основании и «Шесть канонов» суть учетные списки моего сердца, а реальностью шести канонов владеет мое сердце.
 
Сходным образом реальное имущество, накопленное в кладовых и амбарах, во всем своем множестве и разнообразии полностью находится в их семье, а учетные списки суть только номенклатурные и количественные перечни и ничего более. Однако современные ученые не сведущи в том, как добиваться реальности «Шести канонов» в моем сердце. Попусту насилуют мысль в мареве отсветов и отзвуков и ограничивают себя поверхностным смыслом письмен. Узколобо и упрямо считают, что это и есть «Шесть канонов». Уподобляются тем самым отпрыскам богатой семьи, не радевшим о соблюдении сохранности и благоприятном использовании реального имущества, накопленного в их кладовых и амбарах, в один прекрасный день все промотавшим и пустившим на ветер, докатившимся до нищенства и побирушничества, но тем не менее, заносчиво и самодовольно указывая на свои учетные списки, заявляющим: «Это имущество, накопленное в моих кладовых и амбарах». Разве одних от других отличишь? Увы!
 
Учение «Шести канонов» не высветлено в мире. Это дело не одного дня или одной ночи! Превозносить пользу-выгоду и успех, почитать искаженные изъявления – вот что называется внесением смуты в каноны. Перенимать комментарии и распространять заученное, погрязать в неосведомленности и недалекости, а тем самым засорять глаза и уши Поднебесной — вот что называется оскорблением канонов. Предаваться излишествам и беспорядку, соперничать в софистических уловках, приукрашивать бесчестные сердца и разбойные деяния, вторить мнению света и неявно прибирать к рукам[6] [мудрость древних], притом, однако, почитая себя постигшим каноны, — вот что называется губить каноны. Подобного рода люди прилаживают свои так называемые счетные списки, но разрывают на части каноны. Не лучше ли снова понять, почему именно почитаются каноны!
 
В Юэчэне[7] в старину имелась библиотека у горы [Гуй]цзи, расположенная на западном отроге [горы] Волун (Спящего Дракона). Уже давно [она] пребывала в запустении. Правитель области, вэйнаньский[8] [уро­женец], господин Нань Дацзи[9] в связи с тем, что проводил в народе административные мероприятия, был до глубины души огорчен разбродом, царящим в современном учении. Поэтому вознамерился продвинуть его вперед по пути (дао) совершенномудрых и высокодостойных. И тогда повелел правителю Шаньиня[10], господину У Ину расширить и одновременно обновить библиотеку, а кроме того, устроить за ней зал, посвященный канонам[11]. [Свой приказ он] сопроводил словами: «Когда каноны правильны, простой народ благоденствует и не таит зла в сердце!» Зал был сооружен. И ко мне была обращена просьба высказать пару слов, с тем чтобы оповестить [об этом] многих ученых мужей. Поскольку отказаться я не мог, вот и написал то, что получилось. Ох! Если современные ученые постигнут сказанное мной и будут добиваться этого в своих собственных сердцах, тогда, надеюсь, станет понятно, почему именно почитаются каноны.
 
Перевод опубл.: Кобзев А.И. Философия китайского неоконфуцианства. М.: Восточная литература, 2002. С. 500-503.  


  1. Перевод «Цзи шань шу юань цзунь цзин гэ цзи», сокр. «Цзунь цзин гэ цзи» — «Запись о посвященном канонам зале», (впервые на европейский язык) осуществлен по изданиям: [307, с. 563–566; 293, цз. 7, с. 65–66]. Гора Гуйцзи связана с важными мифами и преданиями расположена на родине Ван Янмина, в уезде Шаосин пров. Чжэцзян. Иногда раньше сам уезд назывался ее именем. Термин «каноны» («цзин») совмещает значения «основы бытия» и «классические тексты».
  2. Реминисценция начала «Чжун юна» («Срединное и неизменное»): «Предопределяемое небом называется природой, руководящее [индивидуальной] природой называется (Путем дао)» (ср. [167, т. 2, с. 119]).
  3. Подразумевается концепция человеческой природы, изложенная «Мэн-цзы» (II А, 6, VI А, 6 [196, c. 56–58, 196–198]) и подробно рассмотренная выше, см. гл. VI, § 1.
  4. Здесь в значении «нрав, характер» употреблен иероглиф «син2» (индексация соответствует приведенной в бумажном варианте, а не на сайте. - Ред.сайта), выше означавший «[индивидуальную] природу».
  5. «Высшие устои человеческого бытия» (жэнь цзи) — досл. «человеческий предел».
  6. «Неявно прибирать к рукам» — в оригинале стоит бином «лун дуань», обозначающий ныне монополию и монополизирование. Несмотря на столь современное значение, он весьма древнего происхождения. Его буквальный смысл — «отдельно стоящий холм». Своей терминологизацией он обязан рассказанной Мэн-цзы истории о некоем низком торговце, который заняв выгодное положение на возвышенности и обозревая весь рынок, стремился благодаря этому «высокому положению» добиться для себя большей, чем у других, прибыли. Он был разоблачен и подвергнут налоговому обложению, И, как утверждал Мэн-цзы, именно с него началось налогообложение торговцев («Мэн-цзы», II Б,10 [196, c. 75]).
  7. Юэчэн (Юэский город) — нынешний уезд Шаосин в пров. Чжэцзян. Юэ — название древнего княжества, в котором и находилась гора Гуйцзи.
  8. Вэйнань — нынешний одноименный уезд в пров. Шэньси.
  9. Нань Дацзи, по прозвищу Юаньшань (1487–1541), в 1511 г. получил ученую степень цзинь ши и был правителем Шаосина. Он читал лекции и имел собственных учеников. Будучи последователем Ван Янмина, Нань Дацзи выступил в 1524 г. в качестве одного из первых его издателей.
  10. Шаньинь (Северный склон горы) — в то время название города Шаосин, вместе с уездом Гуйцзи входившего в состав области Шаосин пров. Чжэцзян.
  11. Т.е. книгохранилище, по преимуществу предназначенное для канонов.

Автор:
 

Синология: история и культура Китая


Каталог@Mail.ru - каталог ресурсов интернет
© Copyright 2009-2024. Использование материалов по согласованию с администрацией сайта.