Ритуальные практики человекоубийства в Древнем Китае

при династии Шан-Инь (XVI–XI вв. до н.э.)
 
С начала организованных археологических раскопок Китая внимание исследователей неизменно привлекают многочисленные свидетельства существования в древности практики человеческих жертвоприношений. Некоторые ученые называют обычай совершать регулярные массовые жертвоприношения людей типологической особенностью культуры Шан (XVI–XI вв. до н.э.).
 
В специальной литературе, посвященной погребениям бронзового века Китая, исследователи различают человеческие жертвоприношения и сопогребения людей в стандартных могилах [1]. Большинство ученых разделяют мнение, что в обоих случаях людей убивали специально; разница состоит в том, что случае жертвоприношения важен был сам факт убийства, нередко специфическим образом (например, в надписях на гадательных костях фигурируют жертвоприношения путем обезглавливания, удушения, утопления и т.д.), во втором – человек следовал в могилу своего господина, сопровождая его в загробном мире, а убийство было способом отправить его в загробный мир.
 
На территории округи Иньской столицы, где  в XIV–XI  вв. до н.э. находилась столица династии Шан (XVI–XI вв. до н.э.) имеется несколько крупных кладбищ, где абсолютное большинство могил являются одиночными [3, стр. 30-31; 6, стр. 43]. К одиночным погребениям также причисляются все те, в которых присутствуют дополнительные костяки, но не в гробу, а на уровне крышки гроба или саркофага, а также в слоях земли над погребальной камерой; подобные останки считают свидетельством насильственного сопогребения. Среди сопогребенных людей можно выделить две группы: в мелких и средних погребениях с небольшим количеством сопроводительного инвентаря обычно сопогребаются дети или подростки [2, стр. 8; 3, стр. 31, 34; 6, стр. 43]; в крупных – взрослые люди, хотя дети и подростки также присутствуют [2, стр. 72; 3, стр. 77–81; 5, стр. 8–9].
 
Сопогребение большого количества не достигших зрелости детей и подростков может иметь одно из нижеследующих объяснений:
 
1) это были рабы или зависимые люди, погребаемые со своим господином [1]. В этом случае возникает закономерный вопрос – почему это были не взрослые рабы, поскольку в качестве рабочей силы дети были непригодны. Возможно, что дети и подростки должны были заменять реальных слуг, но это объяснение также выглядит малоубедительно, поскольку во многих крупных могилах сопогребались взрослые люди, зачастую обезглавленные.
 
2) До какого-то возраста детей хоронили на территории жилищ в поселениях, часто в керамических сосудах [4, стр. 162–168], а с определенного возраста детей и подростков хоронят в могиле родителей. В подобном случае, существовал определенный возрастной рубеж, переходя который ребенок переходил в следующий разряд, и не мог хоронится в поселении; таким образом, в шан-иньском обществе могла существовать система возрастных классов.
 
3) При смерти родителей их потомство, которое не могло быть обеспечено едой, убивали и хоронили совместно с родителями. В Китае подобной практики не зафиксировано.
 
Погребения с множественными костяками, а также любые отклонения от норм стандартных захоронений, такие, как погребения  в горшках, колесничные ямы, многие исследователи считают жертвенными могилами [1; 4, стр. 163–168]. Вызывает серьезное недоумение тот факт, что в этом случае общее количество «жертвенных ям» на территории Иньской столицы превышает число обычных погребений.
 
При обращении к данным погребений с множественными костяками нецелесообразно ограничиваться только теорией массовых жертвоприношений. Не следует забывать о войнах, неурожаях, стихийных бедствиях и моровых болезнях, которые нередко упоминаются в эпиграфических надписях Шанского времени. Подобные экстраординарные события приводили к крупным потерям среди населения, что вполне могло приводить к захоронению их в коллективных погребениях.
 
Было бы нелепо отрицать практику человеческих жертвоприношений при Шан-Инь – она убедительно зафиксирована в эпиграфических надписях (в том числе на  человеческих черепах). Тем не менее, попытки охарактеризовать любые погребения, отличающихся от стандартных, как «жертвенные ямы», и их содержимое как рабов и пленников, а всех сопогребенных как ритуально убитых представляются необоснованными, и обедняющими картину жизни того времени. Необходим дифференцированный подход к материалам, детальный анализ и сопоставление всех имеющихся данных для построения выводов.
 
Литература

1. Хуан Чжань-юэ. Вого гудай ды жэньсюнь хэ жэньсин (Сопогребенные люди и человеческие жертвы в прошлом нашей страны) // Каогу, 1974, №3.
2. Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт археологии Академии Общественных Наук КНР). Аньян Иньсюй Гоцзячжуан Шандай муцзан (Кладбище шанского времени близ дер. Гоцзячжуан Иньсюя близ Аньяна).  Пекин, 1998.
3. Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт Археологии Академии Общественных Наук КНР). Аньян Иньсюй Хуаюаньчжуан дунды Шандай муцзан (Кладбище шанского времени к востоку от дер. Хуаюаньчжуан Иньсюя близ Аньяна).  Пекин, 2007.
4. Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт Археологии Академии Общественных Наук КНР). Аньян Сяотунь (Городище в дер. Сяотунь близ Аньяна). Пекин, 2004.
5. Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо (Институт Археологии Академии Общественных Наук КНР).  Иньсюй Фу-Хао му (Могила Фу-Хао в Иньсюе). Пекин, 1985.
6. Чжунго шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо Аньян гунцзо дуй (Аньянский рабочий отряд Института Археологии Академии Общественных Наук КНР).  1969–1977 нянь Иньсюй сицюй муцзан фацзюэ баогао (Отчет о раскопках захоронений в западном секторе Иньсюя в 1969–1977 годах) // Каогу сюэбао, 1979, №1, стр. 27–146.
   

 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XLI научная конференция / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Вост. лит., 2011. – 440 с. – (Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 3 / редкол. А.А. Бокщанин (пред.) и др.). – ISBN 978-5-02-036461-5 (в обл.). С. 15-16.