Синология.Ру

Тематический раздел


Жанр саньцюй: период Юань-Мин (XIII—XV вв.)

 
 
При монголь­ской династии Юань (1271—1368) в жанровой структуре лите­ратуры произошли серьезные изменения и поэзия уступила ведущую роль драме, однако традиционная престижность поэ­зии и творческая потребность образованных людей способство­вали появлению немалого числа произведений. По приблизи­тельным подсчетам, сохранилось более 2600 имен авторов сти­хов. В значительной мере жанр цы в ту эпоху был сменен новым песенным жанром саньцюй (о драматической поэзии цзюйцюй см. в ст.: Классическая драматургия), в котором более 75 ме­лодий было взято от сунских цы. В отличие от цы в саньцюй было можно вставлять дополнительные слова, которые не подпадали под действие ритмических нормативов и зачастую были взяты из разговорной лексики. В саньцюй допускались рифмы и под ровными и под модулирующими тонами, использовалась изме­ненная система рифм, учитывающая звучание устной речи того времени. В саньцюй не соблюдались характерные для ши и цы законы экономии грамматических средств, а широкое использование различных вспомогательных частей речи сделало текст более вырази­тельным и естественным. Саньцюй разделялись на сяолин (отдельные стихи на одну мелодию) и таошу — циклы, написанные на две мелодии и более. До второго десятилетия XIV в. искусство саньцюй расцветало в столице (г. Даду, на месте совр. Пекина) и других северных городах. Авторами были известные драматурги Гуань Хань-цин, Бо Пу и др.; активнее всех в жанре саньцюй работал Ма Чжи-юань, до нас дошло около 140 его произведений. Цяо Цзи (ум. 1345) оставил 209 сяолин и 11 таошу, мелодичных, со смелым и неожиданным словоупотреблением. Время сохранило 855 сяолин и 9 таошу Чжан Кэ-цзю (1279?—1348?), чьи строки о любви и пейзажные картины выразительны и свежи. Саньцюй отвечали вкусам и мировосприятию городского насе­ления, их авторы в какой-то степени использовали простонародный язык, насмешливо относи­лись ко многим старым ценностям и историческим авторитетам, отстаивали право людей на свободу чувств. Наблюдались две тенденции: одни авторы были ближе к языку и жизненным представлениям широких слоев городского населения, другие тяготели к традиционной культу­ре, к тематике и стилю цы. Чжан Ян-хао (1270—1329) после отставки писал, что народ страдает при любой династии, смеялся над чиновниками, воспевал отшельничество.
 
В XIV в. центр творческой жизни переместился в южные города. Поэты начала Юань, пере­жившие вторжение монгольских войск и падение династии Южная Сун, в стихах-ши правдиво писали о тех событиях, о гибели многих соотечественников, о разорении селений. Лю Инь (1249—1293) запечатлел боль и отчаяние китайцев, над чьей землей воцарилась власть ино­земцев, размышлял о причинах развала Сунской империи. Ему по душе были люди высокого долга, мужества и самоотверженности, он возвеличивал героев, преданных родине. И в стихах-ши, и в цы он запечатлел свой твердый и смелый характер. Будучи известным неоконфуцианским философом, он и в стихах обращался к серьезным проблемам бытия, размышления над которыми в трагическую эпоху давали ему должный масштаб при оценке политических и воен­ных событий. С самого утверждения новой династии перед поэтами встал трудный вопрос об отношении к чужой власти. Тот или иной ответ определял образ жизни поэта, существенные стороны его творчества. Лю Инь после непродолжительной службы уединился в своей усадьбе. Многие поэты также вели частную жизнь, в духовной сфере и стихотворных занятиях обретали внутреннюю силу. Смелость мысли и независимость суждений проявлял Дэн Му (1247—1306), называвший себя «человеком вне трех учений». В немногих сохранившихся стихах проявляется мировоззрение автора, который отвергал неоконфуцианство, буддизм и даосизм и ратовал за необходимость дать человеку жить по естественным законам, без насилия над ним со стороны императора и чиновничества. Смятение чувств, горечь утраты традиционных социальных ориентиров, попытки найти утеше­ние в вине, в бытовых радостях, дерзкое свободолюбие запе­чатлены в стихах Чоу Юаня (1247—1326). Наибольшее призна­ние получили его семисловные люйши. Во многих стихах Дай Бао-юаня (1244—1310) показаны бедствия, принесенные войной китайскому населению, тяжелые налоги, собираемые новыми властями. Часть литераторов пошла на службу династии Юань, но многих из них внешние успехи не могли избавить от тя­гостных душевных противоречий, от сознания бессилия изме­нить свою судьбу, от раскаяния и сомнений в жизненном выборе. Подобные настроения характерны для поэта и худож­ника Чжао Мэн-фу (1254—1322): происходя из сунского импе­раторского рода, он принял приглашение монгольских властей поступить к ним на службу и, приехав в столицу, сделал успеш­ную официальную карьеру и одновременно стал одним из ду­ховных лидеров столичных интеллектуально-творческих кругов.
 
В жизнь находившейся на севере столицы Юань он привнес культурный опыт южносунского государства, изысканность чувств и тонкость мысли, знание поэтической традиции. Его духовное и поэтическое влияние было жанр саньцюй велико; особой известностью пользовались пятисловные гу ти ши, в ко­торых он добивался впечатляющего психологизма и выразительности. Но в силу жизненных обстоятельств ему приходилось прибегать к намекам и реминисценциям. Наступившее с начала XIV в. упрочение монгольской власти и стабилизация в обществе определили характер творчества «четырех великих поэтов династии Юань»: Юй Цзи (1272-1348), Ян Цзая (1271-1323), Фань Го (1272-1330) и Цзе Си-сы (1274-1344). Они несколько отличались друг от друга по стилевой манере, но все пришли к пониманию важности в изменившихся условиях традиционных конфуцианских идей для общества и для литератур­ной деятельности. Роднило их серьезное внимание к технике стихосложения, законам компо­зиции, ритмическому рисунку, к изобразительным и выразительным возможностям языка. Все четверо обладали обширными знаниями и занимали посты в императорской академии Ханьлинь. Большинство их произведений посвящено праздникам, пиршествам, дружескому общению. В таких стихах наряду с пейзажными элементами и деталями обстановки немало привычных для произведений подобной тематики слов и образов. Но авторы не закрывали глаза и на народные беды; в этом отношении выделяется Цзе Си-сы, который рассказывал в своих стихах о несчастьях отдельных людей из народа. Природа, нравы и обычаи разных районов страны, где Ян Цзаю, Юй Цзи и Фань Го довелось побывать, составили содержание их стихов. В поэзии Юй Цзи чувствуется недовольство тем, что даже по отношению к образо­ванным людям монгольские власти высокомерны, что права китайцев урезаны. Примером успешного овладения представителями соседних народов культурой Китая может служить жизненный и творческий путь монгола (или тюрка) Садула (Са Ду-ла, 1300?—1355?), который был членом академии Ханьлинь, писал талантливые стихи-ши, приобрел известность благодаря цы, в которых воспевал двор. Он совершал много поездок, и его пейзажным стихам присущ местный колорит. Интересны его описания особенностей уклада и обычаев неханьских народностей. Чувство причастности к китайской поэтической традиции вдохновляло поэта на подражание лучшим образцам, но в его поэзии проявляются и черты индивидуальности, силь­ное лирическое начало.
 
В последние десятилетия династии Юань, которые характери­зовались ростом городской культуры и экономического значе­ния юго-восточных районов, в духовной жизни усилилась тен­денция к признанию идеи самостоятельности отдельного чело­века, его свободы в мыслях и поведении. Это способствовало ослаблению в стихах конфуцианского влияния, их насыщению эмоциональным содержанием. Один из самых оригинальных и значительных авторов того периода Ян Вэй-чжэнь (1296­1370) слыл «дьяволом в литературе», который «разрушил веру в принципы „гуманности“ и „долга“», очернил «путь древних совершенномудрых». Нападки ортодоксов не уменьшили для многих современников притягательности его мировоззренче­ских и эстетических представлений. Его поэзия под воздей­ствием идей Чжуан-цзы и чань-буддизма проникнута чувством счастливого приятия мира природы, наивной мечтой в возмож­ность жить без войн и власти государства, верой в равенство людей перед вечностью и бегом времени. Не конфуцианский взгляд на социальную роль земледельцев, а убежденность в самоценности их человеческой сущности побуждали Ян Вэй-чжэня писать о простых людях и с их позиций воспринимать события. Чаще всего он обращался к форме древних юэфу, среди танских авторов отдавал предпочтение Ли Шан-иню и порой писал красивые и туманные стихи. Высоко ценились его семисловные четверостишия цикла «Чжу чжи» («Бамбуковые ветви»), близкие к народным песням. В творчестве Ян Вэй-чжэня, как и во всей поэзии XIV в., уже сказывались приметы духовных перемен, происходивших в условиях расцвета драматургии и простонародной прозы; авторы стали обращаться к нетрадиционному жизненному мате­риалу, высказывать непривычные суждения. Конфуцианская образован­ность не помешала, например, Гу Ину (1310—1369) стать богатым купцом и, вопреки тради­ционному пренебрежительному отношению к торговле, говорить в стихах о важности и труд­ности этого занятия. Интересным художником и поэтом был Ни Цзань (1301—1374), который никогда не служил. В возрасте 50 лет он раздал свое состояние родственникам и соседям и стал вести образ жизни отшельника, странствуя на лодке по рекам и озерам Юга. Иногда он оста­навливался у друзей и в монастырях, расплачиваясь за гостеприимство живописными и поэти­ческими произведениями. От его пейзажной лирики веет душевной чистотой, жизнелюбием, в ней виден тонкий вкус. Наибольшего успеха добился Ван Мянь (1300?—1359), прозванный «безумным мужем» за презрение к карьере и благополучию, за независимость и своеволие. Описывая красоту природы, свои занятия в поле и рыбную ловлю, которые давали ему пропита­ние, он мечтал об улучшении нравов и порядков и сокрушался, видя, как на население возла­гаются все более тяжелые налоги и повинности, как люди гибнут и нищают во время стихийных бедствий. В юэфу он брал пример с Бо Цзюй-и и обращался к социальным темам. Обличение себялюбия, бездумности и роскоши правителей звучит в гу ти ши, люйши и четверостишиях, на­писанных в простой и ясной манере. Ван Мянь был также знаменитым художником, и присущая ему зоркость взгляда определила точность в выборе деталей пейзажа и живописность стихов. Гибель династии Юань под ударами крестьянского восстания и утверждение национальной династии Мин (1368—1644) у большинства поэтов вызвали радость, но одни без колебаний одобрили действия новых властей, в частности направленные на возрождение авторитета кон­фуцианства, другими же владели сложные, противоречивые чувства. К последним относится наиболее значительный поэт того времени Гао Ци (1336—1374), который в молодости мечтал о службе, но вскоре убедился в бесплодности своих устремлений при монголах изменить жизнь соотечественников и удалился на долгие годы в деревню. Традиционные для отшельничества даосские и чань-буддийские ценности не отвечали исканиям Гао Ци. Опорой ему стало осознание своей причастности к стихотворчеству, которым сле­дует заниматься бескорыстно, ради него самого. Знаменитая «Цин цю цзы гэ» («Песня о муже с Зеленого холма») пре­исполнена высоких дум о гармонии в мире. Гао Ци видел свое призвание в сотворчестве с природой, ему хотелось поэтическим словом создавать новую красоту, которая превосходила бы увиденное во внешнем мире. Даже в уединении он оставался связан с жизнью общества, и разлад с ним определял его ли­рическое самоощущение и напряженность в поэзии. Обра­зование династии Мин он приветствовал, но затем разочаро­вался в политике и экономических мерах новых властей. По­рицание столичных верхов выражено в стихотворении «Порт­рет дворцовой красавицы», которое, по слухам, серьезно обиде­ло императора и привело к расправе с автором. Гао Ци оставил службу, но минские правители враждебно относились к уходу ученых мужей в частную жизнь, видя в этом проявление незави­симости и гордыни. Поэт был вовлечен в судебное разбиратель­ство и приговорен к страшной казни — ему сломали позвоночник.
 
Постепенно в поэзии главенствующими стали стихи формы тайгэ ти, которые отвечали вкусам преуспевающего и богатого чиновничества в годы упрочения императорской власти и утвер­дившихся в обществе неоконфуцианских представлений о не­ разрывной связи письменного слова с социально-этическим учением. Главные мастера этой формы Ян Ши-ци, Ян Жун и Ян Пу занимали высокие посты и стихами услаждали двор и свое окружение, выражали верноподданнические чувства и свое довольство жизнью. Но некоторым авторам тайгэ ти удавалось сказать и о своих переживаниях (Сюй Ю-чжэнь, Ван Ао). Ли Дун-ян (1447-1516), много размышлявший над прие­мами стихосложения и призывавший учиться мастерству у Ду Фу, также в известной мере сохранял лирическую выразительность стиха.
 
Библ. см.:  Классическая поэзия: новые веяния.
 
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. - М.: Вост. лит., 2006 – . Т. 3. Литература. Язык и письменность / ред. М.Л.Титаренко и др. – 2008. – 855 с. С. 65-69.

Автор:
 

Новые публикации на Синологии.Ру

Тоумань уходит на север: критический анализ сообщения «Ши цзи»
Роковой поход Ли Лина в 99 году до н. э.: письменные источники, географические реалии и археологические свидетельства
Азиатские философии (конференция ИФ РАН)
О смысле названия знаменитой поэмы Бо Цзюй-и Чан-хэнь гэ
Дух даосизма и гуманитарная (жэнь-вэнь) этика



Синология: история и культура Китая


Каталог@Mail.ru - каталог ресурсов интернет
© Copyright 2009-2024. Использование материалов по согласованию с администрацией сайта.